Любовь и возмездие [= Мой нежный враг ] - Айрис Джоансен

— Какой ты грубый! Я ведь хотела помочь тебе.

— Если бы я не осознавал это, то ты бы уже лежала на спине, а не я. — Поднявшись, Джаред сел и приказал. — Отправляйся к себе в деревню.

Оскорбленная до глубины души, Касси выпрямилась.

— Я ни на секунду не задержусь дольше. И без того с тобой потеряла столько времени. — Она направилась к жеребцу. — И Капу правильно сделал, что сбросил тебя. Жаль, что я не позволила ему лягнуть тебя как следует.

— Тем не менее ты не дала ему сделать это, — сказал Дейнмаунт, поднимаясь. — У тебя золотое сердце. Самое худшее для женщины — это желание во что бы то ни стало сохранить свою независимость. — Он встретился с ней взглядом.

Гнев Касси тотчас начал отступать. Почему она медлит? Ей следует быстро уехать. И не следовало ему приказывать ей. Она и сама собиралась немедленно вернуться домой. Ей вовсе не хочется находиться с ним.

Набежавший с моря легкий бриз отбросил волосы с его лба и прижал материю рубашки к телу, обрисовав все мускулы. Этот же игривый ветерок коснулся ее обнаженной груди, поиграл прядками волос на висках и донес до нее чарующий запах моря. Касси вдруг отчетливо услышала шум толпящихся волн и представила, как стремительно набегают они на прибрежный песок и, мягко шурша, откатываются, оставляя за собой белую пену, которую тут же слизывает набежавшая следом волна. Она ощутила все шероховатости песка под босыми ступнями. Воздух непонятным образом уплотнился. И ей почему-то стало трудно дышать.

— Уходи! — резко сказал он.

Руки Касси дрожали, когда она, вскочив в седло, натянула поводья. Но даже при свете луны было видно, как сильно побледнел Джаред. Не выдержав, она снова спросила:

— С тобой и в самом деле все в прядке? Ты не ушибся?

Глубоко вздохнув, он выговорил:

— Не волнуйся, Каноа, у меня ничего не болит. — Неожиданно на губах его зазмеилась улыбка, и он слегка склонил голову. — Не могу сказать, что от падения я испытал удовольствие, но, несомненно, мне было интересно познакомиться с тобой. — Шагнув к ней, Джаред хлопнул жеребца по крупу. Капу взял с места в карьер, но англичанин успел крикнуть вдогонку и ветер донес его слова:

— Держись подальше от берега, пока корабль не уйдет. Среди моих матросов найдутся такие, которые не станут задаваться вопросом, сколько тебе лет и девственница ли ты.

Недолго проскакав по берегу, она оглянулась. Джаред по-прежнему стоял на том же самом месте и смотрел ей вслед.

Он взмахнул рукой.

Касси не ответила на его прощальный жест и пустила Капу вперед еще быстрее.

Она чувствовала, что случайная встреча на берегу будет иметь продолжение, и ей лучше держаться подальше от этого англичанина. Ей не по себе рядом с ним…

— Ты успел, как я погляжу, отыскать кое-что интересное для себя.

Джаред отвернулся от скачущей верхом на черном жеребце девушки и увидел направлявшегося в его сторону Бредфорда.

— А ты утомился ждать.

— Прикончил бутылку бренди, — ответил Бредфорд печально. — Оказывается, там оставалось меньше половины.

— Больше половины, — поправил Джаред. — Неудивительно, что у тебя заплетаются ноги.

— Ну да! Ты прекрасно знаешь, что я никогда не пьянею.

Что правда, то правда. Его дядя обладал удивительной способностью: будучи всегда слегка навеселе, он почти никогда не доходил до крайней степени опьянения.

— Тебе следовало бы, вместо того чтобы торчать на берегу, пойти вместе со мной к королю Камахамехе. У них отличное свежее пиво. Ты бы оценил его, дядя.

Бредфорд поморщился.

— Предпочитаю французский коньяк.

— А мне понравился этот напиток. Бредфорд пожал плечами:

— Потому что в тебе тоже есть что-то варварское. Как ни странно, я понял это, только когда мы оказались на Гавайях. — Его взгляд последовал за всадницей.

— Прекрасная лошадь. Такой легкий, стремительный шаг.

Джаред не сомневался, что дядя в первую очередь обратит внимание на скакуна.

— Отсюда не очень-то различишь, — продолжал Бредфорд, — но сдается мне, что и женщина тоже под стать ему. — Вначале мне показалось, что вы поладили. С чего это она так мчится, словно за ней сам сатана гонится?

— Она еще сущий ребенок, — коротко ответил Джаред.

— Островитянки созревают быстрее девушек Европы.

— Но у меня нет желания ускорять ее взросление.

— С чего это ты стал таким добродетельным? — вскинул брови Бредфорд.

— Потому что она еще ребенок, — повторил нетерпеливо Джаред. Но странное сочетание сожаления, горечи и острого желания обожгло его.

— И чем же она так задела тебя?

Надо же! Ему казалось, что дядя лишен наблюдательности.

— Дело не в ней… Ее жеребец сбросил меня. Бредфорд недоверчиво смотрел на племянника.

— В самом деле? — рассмеялся он. — Удивительно. В последний раз лошадь сбросила тебя, когда ты был еще совсем мальчишкой. Неужто нашелся конь, который взбрыкнул под тобой?

— Как видишь. — Он развел руками. — Но у меня не было времени подготовить его…

— Почему?

— Какое сейчас это имеет значение! Я обошелся с ним не очень бережно. Проявил поспешность и беспечность.

— Ты всегда предусмотрителен… Особенно в обращении с лошадьми. — Дядя задумчиво смотрел на него. — Так в чем же дело?

— Откуда я знаю.

Бредфорд, конечно, прав — он никогда не отличался легкомыслием. Импульсивность не в его характере. Ясное дело, что жеребец дикий, необъезженный. Следовало поначалу приласкать его, приручить к себе, прежде чем садиться верхом. Он получил по заслугам. Хорошо еще, что конь не лягнул его. Не подоспей девочка вовремя, он бы крепко поплатился за свою неосмотрительность.

Бредфорд снова посмотрел вслед уже исчезнувшей всаднице.

— …Приятная…

Приятная? Он бы так не сказал. Пожалуй, мягкими у нее были густые блестящие волосы, доходившие почти до талии. Весь облик девушки дышал такой решительностью и смелостью, что по отношению к ней это слово никак не вязалось. Волевая, линия подбородка, полные, красиво очерченные губы, летящие черные брови подчеркивали выразительность темных больших с поволокой глаз. Они и перевернули его душу, заронив в сердце не свойственное ему смятение. Он угадал, насколько Каноа уязвима и хрупка, как печален ее взгляд.

— Она еще сущее дитя, — снова повторил Джаред. Тем не менее грудь ее уже сформировалась, соски потемнели и…

Бредфорд усмехнулся.

— Я спрашивал тебя совсем о другом. Эта местная Венера, должно быть, вскружила тебе голову, если ты отвечаешь невпопад. Где ты ее отыскал? Она случаем не из придворных дам короля Камахамехи? Мне и в самом деле следовало пойти с тобой.